Русская европейская философия сходства различия. Реферат: Русская философия. Западники и славянофилы

Так же, как на востоке, на западе философия возникла как следствие угасания магической цивилизации и возникновения предпосылок новой, современной цивилизации, которую я называю цивилизацией совершенства, или цивилизацией совершенного человека; однако тогда, к концу 2-го - началу 1-го тысячелетия до нашей эры, о каком-либо совершенстве говорить было рано.

Смена цивилизаций - процесс достаточно продолжительный, так переход от первобытного человека к магическому совершался, как минимум, в течение десятка тысячелетий, так что и переход к современной цивилизации, несмотря на ускорение культурных процессов, займёт не одно тысячелетие и ещё далеко не завершен.

Смена позиции осознания, адаптация человека к этой позиции и формирование соответствующего мироощущения является ещё более длительным процессом, например, современный человек ещё не является в этом отношении, а именно: в отношении формирования соответствующего его типу осознания мироощущения, человеком совершенным.

Мироощущение современного человека находится ещё в стадии формирования, несмотря на то, что позиция осознания уже установилась достаточно давно, как минимум, к началу 1-го тысячелетия до нашей эры, а, скорее всего, много раньше.

Но именно так «работает» эволюция человека, тип осознания лежит как в основании появления человека вообще, так и в основании смен цивилизаций, так как именно осознание является отличительной видовой особенностью человека, только осознание - не в той форме, в какой его пыталась представить западная философия и в которой, соответственно, представляем её мы.

Пространство ойкумены, в отличие от древнего востока, было гораздо более динамичным в отношении характера перемещений и разнообразия населявших её людей, которые представляли не только разные народы, но и разные расы. Ограниченность и динамика самого пространства средиземноморья приводила к доминированию решительного, опирающегося в основном на завоевание и удерживание завоёванного, человека; однако я могу, без всякого объяснения, как факт принять то, что запад населяли люди, которые практиковали деятельную сторону человеческой жизни, которые могли достаточно легко не только менять место жительства, но и свой жизненный уклад, как того требовали изменяющиеся обстоятельства, например, изменение условий обитания или увеличение плотности населения; таких серьёзных проблем на востоке и в центре Евразии не было, по крайней мере, в такой степени серьёзных.

Западный человек оказался в такой же ситуации, как и восточный, а именно: с переходом на новую позицию осознания он не мог воспринимать магические практики иначе, как опредмечено, то есть как идолопоклонство, ворожбу, культ предметов, со всеми вытекающими из этого следствиями, а они достаточно серьёзные.

В качестве примера возьму проблему смерти. Для магического человека, практикующего единство с живой вселенной, смерть являлась не окончанием жизни, не горем, несчастьем, трагедией, а переходом в иное состояние, переходом туда, где другой тип существования, в котором теперь продолжается его жизнь и в котором он не один, а со своим народом, родом. Магический человек практиковал и более сложные формы перехода, то есть смерти, и достиг в этом потрясающих результатов, так у многих народов существовали практики намеренного ухода из жизни в определённом «направлении» или в определённое состояние.

Человек же, попавший в ловушку осознания, то есть современный тип человека, уже не только теоретически, но и практически не мог реализовывать магические практики так, как это мог делать магический человек, не стягивающий одеяло вселенной на себя.

Как на востоке, человек запада остался один на один с самим собой как вот с этим телом, которое подвержено болезни, старению и смерти, за которой неизвестно что; то состояние, которое так любят описывать экзистенциалисты, состояние заброшенного в чуждый и враждебный ему мир одиночки, очень хорошо подходит для описания состояния этого первого современного человека. И в этом отношении мало что изменилось, несмотря на все наши достижения, так как позиция осознания очень медленно накапливает тот объём опыта, который позволяет формировать соответствующее мироощущение.

Христианство, как и буддизм, возникло именно на этой почве одиночества опредмеченного человека и было призвано спасать человека от его одиночества, идолопоклонства, смертности и пр.; философия возникла совершенно независимо от христианства, но в таких же условиях и с такими же задачами, однако в силу исторических обстоятельств живая традиция западной философии, начавшаяся в середине 1-го тысячелетия до нашей эры с греческого «познай самого себя», прекратилась и возродилась лишь спустя более чем тысячу лет уже в рамках развитой христианской культуры.

Философия запада практически не имела преемственности, она возникла, конечно, не на пустом месте, а в условиях вполне определённой культурной ситуации, но именно в силу отсутствия достаточно продолжительной традиции собственно философской практики, она попала в зависимость от этой культурной среды и в определённой мере пыталась решить не только свои собственные задачи, но и удовлетворить актуальные общественные запросы.

Именно поэтому открытие Декартом феномена осознания им самим же и другими философами было извращено и использовано для решения совершенно других задач, не внутренних задач философии как особого типа знания, а, так сказать, вписывания философии в культуру своего времени.

Поэтому философия пошла на поводу особенности современного человека как воспринимающего мир через проекцию себя, через фантом «я». Ещё одним существенным фактором такой интерпретации осознания явилась особенность западного человека как деятельного субъекта, завоевателя, как человека, который в контакте с миром выделяет свою активность как формирующий этот контакт элемент.

Все эти причины привели к тому, что осознание было превращено западной философией в отдельную сущность, субстанцию, со всеми вытекающими отсюда последствиями: приоритетом осознания над протяжением (материей), дуализмом в восприятии мира и себя, превращением разума в высшую инстанцию человека и его видовое отличие, главенства философии над другими видами знания и т.д., и т.д.

Время, прошедшее с момента появления философии запада в своей достаточно развитой форме, внесло существенные коррекции как в занимаемое философией место в обществе, так и в её содержание, однако в своей определяющей, самой существенной части она осталась прежней; и мышление современного западного человека, которое доминирует в мире сегодня, базируется на разработанной философией нового времени концепции трансцендентального сознания.

Концепция же трансцендентального сознания базируется на определённом понимании осознания, а именно: понимании осознания как отдельной способности человека, которую философия постулировала как феномен осознания; феномен осознания представляет собой фактическую, осуществлённую на опыте фиксацию самого себя как осознания.

Если бы Декарт и другие философы нового времени обладали достаточным опытом созерцания, а достаточный опыт - это опыт, как минимум, нескольких десятков поколений постоянной медитативной практики, они смогли бы дифференцировать осознание, внимание, память, размышление, речь, восприятие и другие феномены целостности человеческого опыта как его элементы, не существующие как внеположенные этому опыту и тем более как формирующие его.

Однако отсутствие такого опыта, актуальная культурная ситуация и особенность западного типа человека предопределили предметную интерпретацию осознания, предопределили мировосприятие, которое в краткой форме можно выразить как «я сам», где «я» является источником активности, регулирующим феноменом деятельности, критерием достоверности и истинности.

Русская (срединная) философия

Я уже указывал, что русская философия это не национальная философия, а философия человека русского культурного типа, то есть человека индоевропейской современной цивилизации, представленной тремя типами: восточным, русским (срединным, или славянским) и западным.

И географически, и типологически русские (славяне) действительно занимают центральное, срединное положение, так было и в глубокой, и не очень, древности. Это видно, например, по одному качеству русской культуры, которое было замечено многими путешественниками и хронографами, а именно: удивительной способности протославян общаться и уживаться с людьми других типов культуры и даже другой расы. Это не означает, конечно, что протославяне были слишком мягкотелы, или благодушны, или равнодушны, также это не проявление способности к адаптации, подстраиванию.

Нет, эта способность возникает из самого существа русского типа, как срединного, то есть несущего в себе существенные черты двух других, родственных типов, без выделения одной из черт за счёт игнорирования остальных. В то время как непосредственный контакт востока и запада носил гораздо более непримиримый характер.

Если восток сконцентрирован на проявлении действия мира в человеке, а запад - на проявлении, действии человека в мире, то русский тип ориентирован на сохранении связи между миром и человеком, на единство мира и человека.

Поэтому русский тип не может полностью идентифицироваться ни с востоком, ни с западом. Я знаком со многими попытками определить русский тип, но они все (те, которые я знаю) исходили или из «западных», или из христианских оснований и, следовательно, не могли хоть сколько-нибудь близко определить русский тип.

У русских до сих пор не было собственной философии, хотя в силу, опять же, своей особенности они довольно легко понимали и восток, например, великолепная школа русской буддологии - Щербатской и другие, и запад, например, Мамардашвили.

«Разобраться» с востоком и западом не так трудно, как кажется, однако для этого надо не только уметь сидеть на двух стульях сразу, то есть иметь одновременно и опыт медитации, созерцания, и размышления, не только уметь отслеживать «незаконные» ходы мышления, не только не быть перегруженным массой знаний и одновременно не быть слишком малообразованным, не только не быть вплетённым в тенденции общественной жизни, например, работать философом, не только не иметь конфессиональных привязанностей и, следовательно, предвзятостей, не только иметь хоть какой-нибудь досуг, не только быть равнодушным к славе и т.д., но и выявить своё собственное самое глубокое, личное, экзистенциальное, последнее мироощущение и связанное с ним намерение, которые станут связующим все элементы размышления фактором.

Мне повезло на моём матричном переживании - любви ко всему малому, незамеченному, игнорируемому, невидимому, вырастить не ненависть, которая могла привести меня в политику, секту, терроризм и пр., а намерение показать себе и другим это малое как часть целого.

Довольно много условий для того, чтобы сдвинуться в правильном направлении, не правда ли? Правильное направление означает здесь - не имеющее скрытых предположений; любовь к малому показывает мне мир таким, каков он в своей целостности малого и большого. Отличие картины, которая открывается мне, заключается в том, что тот, кто видит только большое, заметное, явное, выпирающее, вынужден восполнять целостность за счёт искажения этого видимого. Например, мы воспринимаем себя как разумных существ и возводим себя в ранг «особенно разумных» для того, чтобы закрыть образующиеся в результате такого восприятия себя бреши в картине мира.

Мне же открывается и большое и малое как составляющие единство, целостность, это позволяет мне видеть привносимые другими искажения, при этом я отслеживаю те ходы мышления, которые уже отработаны и моментально собьют меня с пути, если я не буду удерживаться в моём переживании и намерении.

Продолжу. Русский тип в отличие от востока не принимает своё «я» как сложный фантом, порождённый сплетением индивидуальных и кармических факторов; но и в отличие от запада русский не принимает «я» за абсолютный источник своей деятельности.

Вся загадочность русской души заключается в том, что она живая, что она пре-бывает - в таинственном и неуловимом, но одновременно абсолютно доступном и очевидном - живом опыте жизни; русская душа ориентирована на всё живое, она не созерцает в себе жизнь как восточная душа, и не полагает свою жизнь в мир, как это делает западная душа, а - здесь и сейчас - живёт тем, что соединяет в себе и мир, и человека, живёт самой жизнью, собой и миром как жизнью!

Если восток воспринимает жизнь как неизбежное помрачение, морок, майю, превращающие жизнь в страдание, если запад воспринимает жизнь как стремление выйти за пределы данного, как возможность, то русский тип воспринимает жизнь как абсолютное, самодостаточное совершенство, в котором заключено всё, что только есть: вселенная и атом, рождение и смерть, покой и движение, радость и горе, любовь и страдание.

Каждый термин, употребляемый здесь, необходимо понимать не так, как он сам собой думается, а в рамках данной концепции как целостности. Так термин жизнь не означает нечто натуральное, опредмеченное, как, например, жизненная энергия Бергсона.

У нас пока нет собственного языка для выражения собственной культуры, так как ни восточный, ни западный, ни христианский языки не выражают сущность русской культуры. Термин жизнь имеет для нас много оттенков значения: жизнь как некое качество (живое существо), жизнь как страдание (что эта жизнь) или успех (вот это жизнь) и пр., но жизнь не означает для нас то, что она собой представляет - творение, синтез всего в момент, синтез, в результате которого появляется и мир, и человек.

Трансценденталисты запада понимали это, но отдавали творение богу как причине всего, бог же понимался ими как трансцендентная, внеопытная сущность, соответственно, творение «уводилось» из живого опыта, из жизни человека, лишая его того, что является его неотъемлемой природой - живым творением, не творящим (как причина творения, бог), и не творением (созданным, сотворённым), а живущим творением.

И этот термин требует перепонимания, так как термин творение пришел к нам из богословия и пошедшей за ним западной философией, которые вложили в него трансцендентное значение; такова плата за превышение полномочий разума - разумный человек оказывается вне пределов опыта творения, богословие и философия оставили человеку только некое человеческое подобие божьего творения - творчество.

Представление о жизни постоянно находилось в пределах внимания философов и мистиков, но работать с этим представлением, будучи загруженным трансцендентальной философией, невозможно, не опредмечивая термин жизнь.

Но мудрость как раз заключается в том, чтобы быть полностью открытым жизни, быть полностью живым (в представленном здесь понимании этого слова), а философия как любовь к мудрости означает не стремление к чему-то, чего ещё только надо достичь (постичь), а раскрытие в себе того, что уже есть и что является сущностью всего - жизни, мудрый - это видимо живой, человек, пребывающий в духе (как говорили древние).

Современному человеку достаточно трудно понимать жизнь не как собственный атрибут, не как способность отрываться по полной или страдать и пр., то есть не как один из многих феноменов вселенной, а как всёсозидающую и всёпоглощающую стихию.

Далее, живой опыт - это то, что невозможно видеть, измерять, он не занимает места, его невозможно как либо сохранять или передать другому («передача» на востоке не означает непосредственной передачи опыта учителя ученику без актуализации учеником в живом опыте того, что передаётся); и этот термин также требует нового понимания, но формат данного трактата позволяет лишь наметить основные положения концепции.

Открыть, или построить русскую философию невозможно, не имея своего собственного, русского основания, каковым является, конечно, мироощущение жизни как живого единства всего, как стихии творения. Из этого мироощущения рождается русский мир, мир полноты и совершенства, который является актуальной, формирующей современную культуру тенденцией.

Современный индоевропейский человек уже в достаточной мере реализовался как созерцающий (как восточный тип) и как деятельный (как западный тип), но он явно не реализовался как целостный, гармоничный и сбалансированный человек, человек, живущий в единстве со всем.

Это не означает, конечно, что все теперь станут русскими или что русские будут доминировать в мире; это означает, что прошло время одностороннего развития человечества и наступает время срединного, целостного развития, которое завершится только с формированием совершенного человека как развитой, окончательной формы современного человека и высшей стадии эволюции человека вообще.

Возвращаюсь к философии. Основанием восточной философии является учение об отсутствии души, сознания как сущностной субстанции человека, основанием западной философии является учение о сознании (душе) как формирующем феномене.

Основанием русской философии является представление (учение появится только после разработки данного представления) о сознании как сложном феномене, образованном из простой формы осознания - схватывания (фиксации).

Схватывание представляет собой фиксацию отдельных элементов живого опыта человека, например, движения (ходьбы и пр.), восприятия (видения, слышания и пр.), действия, совмещающего и движение, и восприятие (охота и пр.) и т.д. Очень важно отметить, что схватывание является фиксацией не целостности действия, - это невозможно, например, человек не может схватить (осознать, то есть схватить в более сложной, речевой форме) какое-то действие как целое, например, любимое философами запада восприятие дерева. Восприятие дерева невозможно осознать, так как в восприятие как очень сложное целостное действие входят тысячи осознаний (схватываний) отдельных элементов этого восприятия, из которых внимание выделяет незначительную часть, ровно столько, сколько необходимо для осуществления или корректировки процесса восприятия.

Осознать осуществлённое, или осуществляемое действие невозможно, но можно помнить осуществлённое или удерживать во внимании осуществляемое действие и осознавать отдельные его элементы. Так что западная философия не учла множество не так заметных, но не менее необходимых составляющих человеческого поведения, а именно: разные типы внимания, намерения, удерживания, коррекции, координации и пр. Их не так много, но совершенно точно не так мало, как виделось западной философии, и они точно не сводятся к осознанию; что касается восточной философии, то она не выделила схватывание (осознание) как существенный фактор человеческого поведения, поскольку человеческое поведение интересовало восточных практиков с точки зрения его перестройки в направлении отсутствия какой-либо фиксации на чём-либо.

В этом восточный практики были особенно точны, так как фиксация, схватывание, осознание не существуют сами по себе, без схватываемого, вне того, что схватывается, точно так же, например, как восприятие (зрение) не существует вне воспринимаемого (видимого), пусть даже это будут видимые во сне розовые слоны.

Восточные мастера были наблюдательнее западных, но для них, в отличие от последних, схватывание, фиксация было удерживающей человека в рамках своего помрачения способностью, тогда как для западных мастеров схватывание было способностью, отделённой от схватываемого.

В русской философии осознание (схватывание, фиксация) не отделяется от осознаваемого; здесь необходимо отметить, что схватывание не может быть схватываемым, то есть осознание не может быть осознанным, то есть осознание сознания не существует, феномен осознания является мыльным пузырём западной философией.

Концепцию, которую необходимо построить на таком представлении осознания, можно смело назвать срединной, сбалансированной концепцией, соответствующей наработанным современной наукой представлениям и остро необходимой ей.

ОСОБЕННОСТИ РУССКОЙ ФИЛОСОФИИ

ВВЕДЕНИЕ

Главнаязадача философии заключается в том, чтобы разработать теорию о мире как едином целом, которая бы опиралась на все многообразие опыта.

Философия порой понимается как некое абстрактное знание, предельно удаленное от реальностей повседневной жизни. Нет ничего более далекого от истины, чем такое суждение. Напротив, именно здесь находится главное поле ее интересов; все же остальное, вплоть до самых отвлеченных понятий и категорий, до самых хитроумных мыслительных построений – в конечном счете не более чем средства для уразумения жизненных реальностей в их взаимосвязи, во всей полноте, глубине, противоречивости. При этом важно иметь ввиду, что с точки зрения философии уразуметь действительность вовсе не значит просто примириться и во всем согласиться с нею. Философия предполагает критическое отношение к действительности, к тому, что устаревает и отживает, и одновременно – поиск в самой реальной действительности, в ее противоречиях, а не в мышлении о ней, возможностей, средств и направлений ее изменения и развития. Преобразование реальности, практика и является той сферой, где только и могут получить разрешение философские проблемы, где выявляется действительность и мощь человеческого мышления.

Философские представления на Руси как выражение общего взгляда на природу, человека и общество зарождаются еще в глубокой древности. Первые достоверные свидетельства об этом относятся примерно к Х– ХI в.в.; т.е. к тому времени, когда на территории нашей страны сложились достаточно развитые общественные отношения и возникло государство, а культура и образованность достигли относительного высокого уровня. Но русская философия превратилась в самостоятельную науку и утвердила свой собственный предмет и проблематику лишь в начале XVII века, когда философия окончательно обособилась от религии.

Православная догматика, святоотеческая литература определяли основные грани в пути размышлений, богатая философская литература Западной Европы создавала возможность выбора между тем или иным философским направлениями при построении христианской философии.

Религиозный опыт дает нам наиболее важные данные для решения этой задачи. В русской философии влияние православия оказывает решающую роль. Она глубинным образом связана с ним как корневым основанием русской культуры. Только благодаря ему, мы можем придать нашему миросозерцанию окончательную завершенность и раскрыть сокровеннейший смысл вселенского существования. Философия, принимающая во внимание этот опыт, неизбежно становится религиозной.

РУССКАЯ КУЛЬТУРА И ЕЕ ВСЕМИРНОЕ ЗНАЧЕНИЕ

Русская культура имеет всемирное значение. Следует отметить, что национальная культура приобретает известность во всем мире только тогда, когда ценности, развитые в ней, становятся достоянием всего человечества.

Прежде всемирное значение имело культура древней Греции и древнего Рима. В настоящее время такое значение имеет культура в том виде, в каком она существовала до большевистской революции, несомненно, также имеет всемирное значение. Чтобы убедиться в справедливости этих слов, достаточно обратиться к именам Пушкина, Гоголя, Тургенева, Толстого, Достоевского или Глинки, Чайковского, Мусорского, Римского-Корсакова, а также остановиться на достижениях русского театрального искусства в области драмы, оперы и балета.

В области науки достаточно упомянуть имена Лобачевского, Менделеева и Мечникова. Красота, богатство и выразительность русского языка дают ему неоспоримое право быть одним из международных языков.

В области политической культуры (например, сельское и городское самоуправление, законодательство и исполнительная власть) императорская Россия создала ценности, которые приобретут всемирную известность тогда, когда их достаточно изучат и осознают, и прежде всего при их возрождении в процессе послереволюционного развития русского государства. Люди, признающие религиозный опыт не станут оспаривать того факта, что православие в его русской форме содержит исключительно высокие ценности. Эти достоинства нетрудно обнаружить в эстетической стороне культа русской православной церкви. Было бы странно, если бы такая высокая культура не породила ни чего оригинального в области философии.

Правда, меткое замечание о том, что сова Минервы не вылетает, пока не наступят вечерние сумерки, относятся и к развитию русской мысли.

РУССКАЯ ФИЛОСОФИЯ И ЕЕ ОСОБЕННОСТИ

По общепринятому мнению, русская философия в основном занимается проблемами этики. Это мнение неверно. Во всех областях философии – гносеология, логика, этика, эстетика и история философии – велись исследования в России до большевистской революции. В более позднее время действительно русские философы особенно интересовались вопросами этики. Начнем с гносеологии – науки, имеющей жизненно важное значение для решения всех других философских вопросов, так как она рассматривает их характер и пути их исследования.

В русской философии широко распространен взгляд о познаваемости внешнего мира. Этот взгляд часто выражался в своей крайне форме, а именно в форме учения об интуитивном непосредственном созерцании объектов как таковых в себе. По–видимому, русской философии свойственно острое чувство реальности и чуждо стремление рассматривать содержание внешних перцепций как нечто психическое или субъективное.

Русские философы отличаются такой же высокой способностью к спекулятивному мышлению, как и немецкие. Как позитивизм, так и механический материализм нашли в России широкое распространение. Однако в России, как и в других странах, без сомнения, все еще продолжает существовать тенденция к таким взглядам среди инженеров, врачей, адвокатов и других образованных людей, не сделавших философию своей профессией. Следует отметить, что эти люди всегда составляют большинство. Но лишь немногие из русских философов – профессионалов были позитивистами и материалистами.

В русской философии стремление к цельному познанию и острое чувство реальности тесно сочетается с верой во все многообразие опыта как чувственного так и более утонченного, дающего возможность глубже проникнуть в строение бытия. Русские философы доверяют интеллектуальной интуиции, нравственному и эстетическому опытам, раскрывающим нам высочайшие ценности, но, прежде всего, они доверяют религиозному мистическому опыту, который устанавливает связь человека с богом и его царством.

Ряд русских мыслителей посвятил свою жизнь разработке всеобъемлющего христианского мироздания. В этом состоит характерная черта русской философии. То что развитие русской философии нацелено на истолкование мира в духе христианства, говорит о многом: русская философия, несомненно, окажет большое влияние на судьбы всей цивилизации. В общественной жизни любое идеологическое движение развивается со своей противоположностью.

Русская философия, прежде всего, резко и безоговорочно онтологична. Русскому уму совершенно чужд всякий субъективизм, и русский человека меньше всего интересуется своим собственным узколичным и внутренним субъектом. Этот онтологизм однако (в противоположность Западу), заостряется в материи, что характерно для него еще со времен мистической архаики. Самая идея божества, как они развивались в русской церкви выдвигает на первый план элементы телесности, в чем П.Флоренский находил специфику русского православия в отличии от византийского. В дальнейшем в связи с вырождением мистики эта “софийская” философия постепенно теряет свою религиозную сущность. Еще в самом конце XIX века русский философ В.Соловьев указал на “религиозный материализм”, “идею святой телесности”, дающей возможность утверждать не только всемирное божество, но и максимальную энергию всего материального и, в частности, чисто человеческой воли и действия. Поэтому нет ничего удивительного или непонятного в словах Писарева о том, что “ни одна философия в мире не привьется к русскому уму так прочно и так легко, как современный здоровый и свежий материализм”.

Второй чертой русской философии, тоже восходящей к мистической архаике, является идея соборности. Соборность – это свободное единство основ церкви в деле совместного понимания ими правды и совместного отыскания ими пути к спасению, единство, основанное на единодушной любви к Христу и божественной праведности. Так как верующие вместе любят Христа как носителя совершенной истины и праведности, то церковь есть не только единство многих людей, но и единство, в котором каждая личность сохраняет свою свободу. Это возможно только в том случае, если такое единство зиждется на бескорыстной, самоотверженной любви. Любящие Христа и его церковь отказываются от всяческого тщеславия, личной гордости и усваивают разумную проницательность веры, раскрывающей значение великих истин откровения. Соборность – это есть единение Духа (по Хомякову). Человеку не испытавшему этого единения в Духе невозможно понять и уразуметь в чем же отличие соборности от коллективности и общинность азиатский обществ или солидарности обществ западных.

Отсюда вытекает, что как только русская философская мысль начинала касаться отдельной личности, то есть ставить этические вопросы, то они сразу превращались в идеологию этого общественного подвижничества и героизма. Проблема личности - одна из главных теоретических проблем в истории русской философии. Всестороннее её исследование является важной национальной особенностью философской мысли. Проблема личности концентрирует в себе основные вопросы политической, правовой, нравственной, религиозной, социальной и эстетической жизни и мысли. Место личности в обществе, условия её свободы, структура личности, её творческая реализация представляет собой целостный процесс развития идей. Тема проблемы личности проходит в тех или иных формах через многие этапы истории русской философской мысли. Однако наиболее интенсивно эта проблема разрабатывалась в XIX - начале XX века в различных изданиях, которые отличались богатством содержания.

Славянофилы утверждали, что подлинная свобода личности возможна лишь на основе признания религии высшей ступенью духовной жизни. Отвергая, рационализм и материализм, они отстаивали Бога в человеке. Постановка вопроса о внутренней духовной свободе человека была несомненной заслугой философов-славянофилов. Славянофилы выступали против личной собственности правового государства. Они считали, что род, семья, община, социальные связи, являются наилучшей средой для существования личности. Всем формам внешней свободы - политической, правовой, экономической, они противопоставляли внутреннюю свободу личности, основанную на ценностях внутреннего мира, освящённых религией.

Чернышевский и Добролюбов в своих трудах развили идею “разумного эгоизма”. От абстрактной человеческой природы они перешли к пониманию личности как субъекта социально-политической деятельности. Они утверждали социальную активность, утверждали единство слова и дела. Человек превращается в личность в процессе борьбы против сил, препятствующих прогрессу, против рабства и пустой мечтательности. Чернышевский разработал идею “Разумного эгоизма”. Его суть: протест против фальши и лицемерия, против индивидуального эгоизма, против насилия над личностью, но “за” разумное сочетание интересов личности и общества, за единство сознания и поведения.

Иначе к разработке проблемы личности подошёл Владимир Соловьев. Он анализировал человека в масштабах глобальных, космических, его понимание вносило гуманистический характер. Его исследования сущности добра, стыда, единства познания, нравственности, эстетики, обогатили мировую философскую мысль.

Проблема свободы личности, которой русские философы посвятили столько ярких страниц, приобрела в современном мире особое значение, она становится объектом не только политических деклараций, но и теоретических изысканий. Одним из них является либерализм. Российский либерализм выражается социальным строем, который многие люди представляли себе как движение общества к гражданскому и правовому государству, где все равны перед законом, где интересы личности выше интересов государства, где хорошие условия труда и жизни. Глубину идеи русского либерализма демонстрирует работа одного из ведущих представителей русской социально-философской мысли Петра Струве. Струве считал, что главная сущность тех или иных учений - это отношение “к двум основным проблемам культурного и государственного развития России: проблеме свободы и власти”. Таким образом, сплетаются две тенденции - полная свобода личности и в тоже время поиск границ этой свободы. Классическим выражением либерального консерватизма Струве считал творчество А.С. Пушкина, в котором Струве увидел сочетание как любви к свободе, так и любви к власти.

Таким образом, мыслители XIX - начала XX века стремились утвердить в российском обществе идеи просвещения и уважения к правовым нормам, уважение к личности.

Сюда входят несколько идей. Во-первых, русские писатели испытывали жгучую потребность очищения, чистоты перед народом, острое чувство не только честного, справедливого, человеческого отношения к народу, но именно внутренней чистоты перед ним, обнаженной и очищенной совести. Были многочисленные “кающиеся дворяне” и “активные народники 70-х годов”. Во-вторых, эта жажда внутренней чистоты перед народом превращается далее в подлинный героизм и самоотверженное подвижничество. Тема о “героическом характере” русской литературы была давно популярна, еще задолго до революции. У первой русской интеллигенции честным считалось вести революционную борьбу или, по крайней мере, быть в оппозиции к правительству, и бесчестным и подлым – уклоняться от борьбы и оппозиции. Стремление к чистоте становилось стремлением отдать и самому жизнь свою за дело революции. Правда, сюда не подойдут славянофилы, бывшие либералами или даже реакционерами. Но они продолжали культивировать старые идеи подвижничества, т.е. понимали его как духовную практику, а значит, тем самым все же и они не расставались с общерусской идеей подвижничества.

РОЛЬ ПРАВОСЛАВИЯ В КУЛЬТУРЕ И РУССКОЙ ФИЛОСОФИИ

Традиции русской религиозно-философской мысли, идущая от славянофилов и Владимира Соловьева, узнавшая свой расцвет в первое десятилетие нашего века, “возрождением”, сейчас никак не может считаться покрытой мраком забвения. Разнообразные труды от академических штудий до популярных статей посвящаются ей в немалом числе и в различных странах – даже в России. Что еще важнее, она, несомненно, служит одним из основных духовных влияний, определяющих идейные процессы в современном русском самосознании. Интерес к ней велик и продолжает расти. Но при всем этом несомненно и другое – едва ли сегодня думают, что эта традиция еще жива и продолжается. Скорее ее рассматривают как явление, связанное с определенным кругом лиц определенным периодом, а нынче сполна завершившие свой путь и принадлежащие истории.

Вполне ли оправдано это общепринятое восприятие? Невозможно всерьез судить о состоянии и судьбе русской религиозно-философской традиции, не задаваясь вопросами о ее внутренней истории и внутренней логике, как-то: какие здания имела перед собой традиция? Сумела ли их исполнить? Все ли сказала, что имела сказать?

Чтобы ответить на них, необходимо понять, в чем было существо и смысл осуждаемой традиции как духовного феномена, состоящего в контексте национального, культурного развития, с одной стороны, и европейского философского с другой. Эта работа интроспекции, самосознания философской традиции – и в этой работе наша традиция, не долго жившая, успела продвинуться не очень значительно. Чаще всего выражался взгляд, по которому общее значение религиозно-философского движения заключалось в отходе интеллигенции от материалистического и позитивистского мировоззрения и возвращения ее в церковь. Такое суждение справедливо, но, вместе с тем, и существенно неполно. Оно выражает не столько внутренний смысл традиции, сколько ее прикладной, социальный аспект, если бы значение русской философии, действительно, ограничивалось лишь этим, пришлось бы ее отнести в разряд средств социальной терапии, отвращающих нигилистическую интеллигенцию от других наклонностей и занятий. Выяснить же значение и смысл традиции на более глубоком уровне, затрагивающим ее истинное существо возможно лишь на основе определенной философской позиции или модели, описывающей соответствующие духовные феномены. Будет естественным, если такую модель мы попытаемся отнести к той самой традиции, путь которой желаем осветить. Как нетрудно увидеть, общие принципы и установки традиции имплицируют вполне определенное понимание ее особенной природы, и шире – природы философского процесса в России. Это понимание можно резюмировать в виде ряда основных положений.

1.Философский процесс в России, становление и жизнь самобытного российского философствования, не есть отдельный и автономный процесс, но один из аспектов (моментов, “качествований”, если употребить термин Л.П.Карсавина) процесс исторического существования российской культуры, в котором последняя выступает как единый субъект, наделенный способностью к изменению и само отнесению.

2.Существо исторического процесса включает в себя раскрытие, развертывание, актуализацию некоторого исходного содержания, и сточных начал исторического существования культурного субъекта. В каждом из аспектов раскрытие источных начал совершается своим специфическим образом. В частности, философский аспект процесса (если таковой присутствует) имеет своим содержанием философское освоение (осмысление, претворение, препарирование) его истоков, выступающих здесь как опытный материал, как феноменальная основа и почва философствования.

3. В случае субъекта российской культуры духовным истоком цельного процесса является Православие, во всей своей совокупности своих сторон: как вера и как Церковь, как учение и как институт, как жизненный и духовный уклад.

4. В итоге, существо отмеченного содержание философского процесса в России с необходимостью включает в себя освоение, проработку Православия средствами и в формах философского разума. Российская философская традиция не может не исходить из опытной почвы Православия.

Мы не станем входить в анализ темы. Она эскизна, ее можно усовершенствовать, дополнять; но наша главная цель не построение схемы, а ее приложение. И при всех недостатках, это – работающая схема. Она дает единичную картину философского процесса и вносит структуру в его течение. Она рисует этот процесс включающим в себя две основных стороны: “Философию” как форму выражения, как язык, как необходимую ступень уяснения и осознания, и “Православие” как содержание, как материал, ищущий себя, осознать себя и уяснить себе. Сам же процесс как таковой – не что иное, как “история отношения” этих фундаментальных факторов, как плод их встречи, их взаимодействие между собой. Существо его состоит тогда в том, что мысль о православие, делается мыслью философии. При таком взгляде возникают естественные характеристики, “параметры”, посредством которых можно членить процесс на фазы или этапы и можно сравнивать, различать между собой всевозможные элементы процесса. Именно, эти фазы и элементы различаются по степени охвата, степени присутствия каждого из двух определяющих факторов, то есть по “мере православности” (показывающей, сколь полно мысль мыслит православие, вбирает в себя его опыт и материал) и “мере философичности” (показывающей, сколь совершенная мысль претворила свой материал в философию, организовала в себя философское знание).

Любые членения процесса условны, и выбор их зависит от цели и угла зрения. На базе нашей схемы также возможны различные членения, и мы выберем простейшее, выделяющее в философском процессе всего три крупных этапа. Прежде всего, выделяется начальный, предфилософский этап, когда российское духовное только стояло на пороге создания собственной философии. На этом этапе сама возможность аутентичной русской философии, идущей неким своим особым путем, служила еще предметом дискуссии, а элементы оригинального философского содержания, рождавшимися в русской мысли, выражались не в форме профессиональной философии, но по преимуществу в форме богословия, затем наступает этап более зрелый. Здесь русская философия уже сформировалась в профессиональном отношении: в ней выдвигаются самостоятельные концепции и решения кардинальных проблем, строятся цельные философские системы. В центре последних стоят, как правило фундаментальные проблемы религиозной мысли, темы о Боге как абсолютном, о связи Бога и мира – так что на лицо и тесна я связь философии с религиозным содержанием. Однако специфической чертой данного этапа является то, что эта связь носит нестрогий, произвольный характер.

В своем отношении к религиозному содержанию философия не следует какой-то продуманной методологии – она использует его. Все философское построение этого этапа опирается на то или иное религиозное содержание; однако оно заведомо не совпадает со всей цельностью, всем “корпусом” православного опыта – а что именно из этого корпуса философия делает своим достоянием и что оставляет без внимания – решается субъективно по вкусу философа. Однако в религии ему одно близко, другое чуждо, одно вдохновляет, другое отталкивает… И характерным образом среди этих близких и вдохновляющих элементов почти никогда не присутствует специфические особенности православия – подробности по догматике, конкретные типологические черты… Они наиболее далеки от привычного религиозного материала европейской философии. Итак, на одном этапе русская мысль преимущественно осваивает в сфере религиозного опыта не собственно православие, а более общие горизонты – от чего мы и дадим этому этапу название “этап общей религиозной философии”. Именно он составляет основу содержания нашей религиозно-философской традиции; к нему принадлежит львиная доля всех построений, начиная с философии В.Соловьева, являющей собой и самый яркий и самый значительный образец того, что мы называем обще религиозной философией. Однако философия такого рода все же не останется последним словом традиции и целиком не исчерпывает ее.

Ближе всматриваясь в наследие русского религиозно-философского возрождения, мы замечаем, что на его поздних опытах уже зарождался, начинал складываться следующий этап развития, сперва еще малоотличимый от предыдущего и однако обладающий уже иными характеристиками, иным отношением между “философией” и “православием”. Связь философской мысли с опытной религиозной основой принимает более строгий, отрефлектированный характер. От построений, заимствующих лишь отдельные часто разложенные элементы религиозного содержания, она приходит постепенно к тому, чтобы вобрать в орбиту философского разума феномен Православия в его цельности. Конечно, речь не идет об утопической (и антифилософской) цели без остатка погрузить философию в море деталей церковного бытия. Существенны две черты: философия задумывается именно о цельном феномене Православия, и она осуществляет свое продумывание этого феномена на базе строгого и адекватного метода. И эти черты обозначились, хотя и не успели достичь зрелого развития к тому времени, когда российская мысль силой обстоятельств оставила пределы российской, а затем и земной действительности.

РУССКАЯ ФИЛОСОФИЯ И ПРИЧИНЫ ДУХОВНОГО КРИЗИСА В РОССИИ

В истории русской мысли, сыздавна обозначались и борются два течения. Первые – это те, кто остались духовно с народом в его православной церкви и во всяком случае не отделялись от него в его верованиях в живого Бога. Это: Жуковский, Алексей Толстой, Пушкин, Тютчев, Соловьев, Достоевский, Пирогов, Лев Толстой. Второе противоречивое идейное течение, считающее в своих рядах большинство прогрессивных публицистов и общественных деятелей, усвоило себе рационалистически-атеистическое мировоззрение, господскую веру русской интеллигенции. Это неверие есть действительно вера в научность, в рационализм, в неверие. Наше русское неверие обычно остается на уровне слепой наивной веры. Особенность русского духовного развития, имеющую свои исторические и бытовые причины, с обычной своей проницательностью указал Достоевский, сделавший русский и мировой атеизм как бы своей специальностью “атеистом все же легко сделаться русскому человеку, легче чем всем остальным во всем мире”. И наши не просто становятся атеистами, а непременно уверуют в атеизм, как бы в новую веру, никак не замечая, что уверовали в нуль. Происходит это не все ведь от одних скверных, тщеславных чувств, а из боли духовной, их жажды духовной, из тоски по высшему делу, по крепкому берегу.

Россия отражает идеи и настроение, религиозной веры решительнее и прямолинейнее, чем даже Запад, отражает на себе и ту мировую духовность, духовную драму богоборчества и богоотступления, составляющую нерв новой истории, перед чем бледнеют и отступают на передний план все великие и политические и социальные интересы.

Почему это драма? Духовная борьба определяется усилиями человечества “устроиться без Бога навсегда и окончательно” или по словам Достоевского “умертвить Бога”. В мысля, в чувствах, в интимной жизни во внешнем его устроении, в науке, в философии идет эта борьба. Хороня Бога в своем сознании, они вынуждаются хоронить и божественное в своей душе, а божественное есть действительная, реальная природа человеческой души. Жить во времени для вечности, переживать в относительном абсолютное и стремиться дальше всякой данности, дальше всякого данного содержания сознания, этому признан человек, и это стремление есть живое богооткровение в нас. Человек сознает в себе силу и волю вмещать абсолютное содержание, расти и расширяться, становясь живым образом абсолютного, образом и подобием Божьим. Эта жажда высшего содержания жизни рождала и рождает религиозную веру.

Упразднив религию Бога, человечество старается изобрести новую религию, при чем ищет божеств для нее в себе и кругом себя, внутри и вне; пробуются поочередно: религия разума, религия человечества Канта и Фейербаха, религия социализма, религия чистой человечности, религия сверх человечного и т.д. В душе человечества, теряющего Бога, должна непременно образоваться страшная пустота, ибо она может принять ту или иную доктрину, но не может заглушить в себе голоса вечности, жажду абсолютного содержания жизни.

Одно из двух: или человек действительно есть такое ничтожество, ком грязи, каким его изображает материалистическая философия. Но тогда непонятны эти притязания на разум, науку; или же человек есть богоподобное существо, сны вечности, носитель божественного духа и возможность всякого в том числе и научного, познания объясниться именно этой природой человека. Другими словами, это значит, что достоинство науки и ее права не ограничиваются, а только утверждаются религиозным учением о человеке, а вместе с устранением последнего подрывается и первое. Наука опирается на религию.

Предположение, что наука действительно разрешает все вопросы может быть основано практически только на суммарной вере в силу науки вообще, в научный метод, научный разум. Следовательно, говорить и думать о постройке целостного научного мировоззрения, из которого вовсе была исключена вера, невозможно. Итак, наука не в состоянии ни заменить, ни упразднить религиозной веры, ни даже не может сама защитить свое существование против набегов бесшабашного скептизма, без молчаливого или открытого признания религиозных предпосылок, именно веры в объективный разум.

Но если даже наука остается беззащитной против скептицизма, то тем беззащитнее оказываются современные суррогаты религии, в которых роль божества отводится человечеству, и основной догмат которых состоит в учении, в прогрессе.

Религиозный кризис личности и мировоззрения нигде не переживается с такой трагической мучительностью и роковой силою, как у нас, хотя, может быть, он и слабо еще сознается. Это объясняется, отчасти общими свойствами русской души и той особенной жгучестью, с которой она относится к вопросам религиозного сознания, затем специфическими чертами интеллигентской психологии с ее слабостью традиций и исторических связей, ее теоретичностью и доктринамизмом. Если духовная анемия имела скрытый или хронический характер в обычное время, то они обострятся в эпохи исключительные.

Историческое будущее России ее процветание или разложение, рост или гниение – в руках и на ответственности интеллигенции. Отсутствие духовного здоровья отражается во всех проявлениях жизни, во всем ее тоне. Вообще в новое время умоляется историческое значение нравственной личности и ее здоровья. В самоопределение личности необходимо вводить и то, что она думает о себе, во что верует, все ее вероучения. Нельзя даже представить себе, как изменилась вся жизнь, на сколько иначе сложились бы и протекли минувшие события, как осветилось бы и темное настоящее, если бы мы сами стали другие. В этом смысле философско-религиозное чело русской интеллигенции, объединяющее большинство ее молодых и старых представителей без различия политических оттенков, именно ее атеистический нигилизм можно признать одним из важнейших факторов русской истории и одной из основных причин, определивших течение событий последних лет в России. Объинтеллигенчивание народа начинается разрушением религиозной веры и прививкой догматов материализма и философского нигилизма. Конечно, необразованный простолюдин совершенно бессилен отнестись критически и безоружен, как ребенок, перед наплывом новых учений. И с той же легкостью, с какой уверовали в неверии некогда его просветители, принимает и он безрадостную мертвящую веру в неверие. Конечно это детская, наивная вера, но ведь все-таки она давала ему различие между добром и злом, учила жить по правде, по долгу, по-божески. Благодаря ей, народ вынес и выносит на плечах своих крест своего исторического существования и свой идеал, свое представление о праведной жизни, выразил, дав себе наименование “святая Русь”, т.е. конечно, не почитывая себя святым, но в святости видя идеал жизни.

С крещения Руси началась история России, Христианское семя пало здесь на совершенно девственную почву, на не возделанную целину, с раскрещиванием с помощью интеллигенции начинается новая эпоха истории. Чем же заменяется старая вера, какими правилами жизни, какими нормами? Преследование своих интересов отдельно или последовательно тех же интересов сообща с другими, как классовых или групповых или же свобода самоутверждающейся личности, анархическое “все дозволено”. Но для интеллигенции все эти понятия интереса чистая идеология, псевдоним этических и даже религиозных настроений, она берется не за свой, а за чужой интерес, интерес угнетаемых классов. Людям, изболевшим и исстрадавшимся и без того в силу своего классового положения склонным к враждебности по отношению к привилегированному меньшинству, людям, не имеющим ни умственной подготовки, ни цивилизованных навыков, вообще, стоящим в самых не благоприятных культурных условиях, сообщают в качестве догматов для жизненного руководства – положения, которые являлись, во всяком случае, продуктом длинного культурного и философского развития, выросли на культурно-богатой и насыщенной почве.

Результаты этого не замедлили себя ждать, что выразилось в сумятице в народной душе, всех отношений в сокровищнице его веры, которые внесла доктрина атеизма, в связи с тяжелыми событиями и испытаниями нашего времени. Развитие преступности, и притом в паралогической обстановке своеобразной идейности, есть симптом болезни народной души, острая реакция духовного организма на ту нездоровую пищу, которая была введена в него в виде новых учений, объединявшихся отрицанием религиозных ценностей и абсолютной морали. Духовны кризис имел еще и другое, хотя и побочное, но очень важное последствие: создал и обострил междоусобицу, придав ей оттенок религиозного фанатизма, сделав ее борьбой не только разных политических мнений, но и разных вер. Народ наш нуждается в знаниях, нуждается в просвещении однако таком, которое не делало его бедным духовно, чем он был, а не разлагало бы его нравственную личность, христианское просвещение, развивающее и воспитывающее личность, а не случайное усвоение обрывков знаний, как средства агитации, вот в чем нуждается народ наш. Историческое будущее России, возрождение и восстановление мощи нашей родины или окончательное разложение, быть может политическая смерть находятся в зависимости от того, разрешим ли мы эту культурно-педагогическую задачу: просветить народ, не разлогая его нравственной личности. И судьбы эти история вверяет в руки интеллигенции. В сердце и голове русской интеллигенции происходит борьба добра и зла, животворящего и смертоносного, жизнедеятельного и разрушительного начала в России, а поскольку происходящее и для нас имеет несомненно мировое значение, то и борьба эта мировая. Но это понимание своей исторической миссии и своего значения должно удесятерять чувство ответственности за свои действия. Ведь нигде больше нет такого положения, что великий народ, беспомощный, беззащитный духовно, как ребенок, находящийся на уровне просвещения почти, что эпохи св. Владимира, и интеллигенция, которая несет просвещение запада, и которая, ее ничем ни удерживают и ни отстраняют, находит и, конечно, будет находить дорогу этому ребенку.

Если мировоззрение самой интеллигенции, которое она несет народу, останется тем же, что и теперь, то и влияние ее на народ сохранит тот же характер. Но нельзя думать, чтобы интеллигенции удалось обратить в свою веру всю народную массу, часть ее во всяком случае останется верна религии. И на почве этого разноверия неизбежно должна возникнуть внутренняя религиозная война. При этом духовная и государственная сила народа будет таять, и жизнеспособность государственного организма уменьшаться до первого удара из вне надо начать что-то новое, учесть исторический опыт, познать в нем самих себя и свои ошибки, ибо иначе, если мы будем видеть их только у других, то мы останемся загипнотизированными своей враждой к ней и ничему не научимся. Потребно само углубление само исследование, потребно накопление духовных сил творчества культуры.

Разных сторон должно коснуться это самообновление, но если спуститься в глубину души, то это создание новой личности и новой жизни должно начаться религиозным самоопределением, сознательным самоопределением… Новый человек, новый тип общественного деятеля может родиться лишь на почве этого само углубления, это будет то новое той русской жизни, о чем, умирая, мечтал Достоевский в последнем своем романе, то новое, чего не было в русской жизни, Россия еще не видела христианской интеллигенции, которая пыл своей души, жажду своего служения людям и крестного подвига вложила бы в христианский подвиг деятельной любви и победила ту тяжелую атмосферу вражды и человеконенавистничества, в которой мы задыхаемся. В нашей интеллигенции так много потенциальной религиозной энергии, она так недоступно приносит жертвы на своем алтаре “неведомому богу” – нежели навсегда это неведение?

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Русская философия содержит много ценных идей не только в области религии, но и в области гносеологии, метафизики и этики. Основные проблемы, по моему мнению, которые рассматриваются в отечественной философии – это проблемы нравственности, совести, счастья, смысла жизни.

Интерес к истории отечественной мысли пробудился в России еще в первой половине XIX века. Устойчивым и все более нарастающим он становится с конца XIX – начала XX веков. Все сколько-нибудь крупные представители русской философии XX века были вместе с тем и ее историками. В целом это отражает высокую степень зрелости отечественной мысли, внутреннюю потребность философов в рефлексии, в “оглядке” на свои собственные национально-историческое традиции и идейные корни.

Отечественная философия долгое время оставалась для нас “белым пятном”, не признавалась и осуждалась как “белоэмигрантская”. Долгое время в нашей стране официально признавалась только марксиско-ленинская философия, как единственно правильная и верная. И поэтому работы советских философов по сути дела утратили философскую преемственность, ибо как правило не касались целых пластов отечественной религиозной философской мысли. Были существенно ограничены и историко-философские изыскания больших периодов в развитии русской философии, замалчивались и забывались имена очень многих мыслителей. Но сейчас мы имеем доступ к трудам русских философов без предварительной цензуры. Знакомство с их идеями будет полезным для развития нашей национальной культуры, для восстановления преемственности философской традиции.

Будем надеяться, что в скором времени появятся на свет другие работы по исследованию разных проблем русской философии современных авторов. Такие работы позволят углубить и обогатить нашу национальную культуру.

Дальнейшие исследования философского дореволюционного наследия, будем надеяться, позволит прояснить и некоторые сложные проблемы нынешнего социального развития, будет способствовать духовному возрождению современной России.

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.

Особенности формирования и развития русской философии в контексте своеобразия исторического пути России обусловили ряд ее характерных черт .

1)антропоцентризм . Тема человека, его судьбы, призвания и предназначения является ключевой в русской философии.

2) Нравственный аспект . Проблемы нравственности всегда составляли главное содержание русского философского мышления, что дало основание В.В. Зеньковскому говорить о панморализме русской философии. Следует заметить, что русские философы рассматривали нравственность не просто как особую сферу духовной жизни, то есть область идеального, но как особую реальность. Классическим примером в данном отношении является категория Добра в системе нравственной философии В.С. Соловьева, где Добро трактуется как некая онтологическая сущность, высшее основание, на которое опирается жизнь всего человечества.

3) Глубокий интерес к социальной проблематике. русская философия всегда развивалась в условиях острых социальных, политических, экономических процессов в России. Философские концепции русских религиозных мыслителей всегда были связаны с конкретной социально-политической ситуацией в стране.

4) Идея патриотизма. Тема Родины, судьбы России, ее места и предназначения в мировом сообществе является одной из центральных для русской философской мысли.

5) Религиозный характер . Религиозное направление в русской философии на протяжении всей истории ее развития было самым богатым и значительным в идейном отношении.

6) Синтез философского и литературно-художественного творчества. Художественная литература играла огромную роль в выражении философских идей в России, была сферой философских размышлений и закрепления философских традиций. В этом плане она достигла своих высот в ХIХ столетии в творчестве А.С. Пушкина, Н.В. Гоголя, Ф.И. Тютчева, а имена Ф.М. Достоевского и Л.Н. Толстого называются в ряду основоположников классической религиозной философии в России. Необходимо добавить, что в сокровищницу «золотого» века русской культуры вошло не только философское наследие великого русского мыслителя В.С. Соловьева, но и его поэтическое творчество, оказавшее огромное влияние на целое поколение поэтов.

7) Стремление к целостности, всеобщности . Русские мыслители рассматривают судьбу человека в ее неразрывной связи с обществом, с человечеством в целом, а человечество – как составляющую мирового целого, Вселенной. Наиболее яркое выражение эта тенденция нашла в философии всеединства В.С. Соловьева и его последователей, которая послужила естественным выражением идеалов и ценностей русской философии.

8) эта особенность стала основанием космического мироощущения русской философской мысли в целом и формирования своеобразного ее течения, получившего название «русский космизм» . Задачей космологии является изучение мира как целого, поиск ответа на вопрос о месте человечества в мире.

3. П.Я. Чаадаев – первый русский философ.

Петр Яковлевич Чаадаев (1794 – 1856) – философ и общественный деятель, участник войны 1812 г., друг Пушкина. Чаадаев первым в истории русской мысли создал систему философского знания. Его идеи наиболее полно выражены в «Философических письмах ».

Чаадаев развивал религиозно-философскую линию . Он утверждал, что лишь под влиянием религии человечество может исполнить свое предназначение.

Онтология Чаадаева также носит религиозный характер. В основе мира лежит великое «ВСЕ», которое есть проявление божественных ипостасей. «ВСЕ» объективно, т.е. не зависит от человека и проявляется в формах мира физического и духовного. Движение он трактует механистически и разделяет идею «изначального толчка».

Основная идея гносеологии Чаадаева – объективная обусловленность сознания. Разум, познающий мир, сам подчинен законам этого мира. Главными средствами познания физического мира являются опыт, рассуждение и интуиция. Законы же духовного мира непознаваемы с помощью обычных средств, т.к. движение человеческого духа есть отражение непрерывного действия Бога на мир. Поэтому законы духовного мира могут быть поняты только путем Божественного откровения.

В области антропологии Чаадаев обосновывал концепцию родовой сущности человека. Человеческий дух есть дух рода человеческого, и в мире сознания нет ничего совершенно обособленного. Человек становится человеком только через включение в человеческую культуру. Родовая сущность человека реализуется в сообществе с конкретными людьми, в рамках наций и народов. Человек принадлежит к человечеству через принадлежность к нации, поэтому патриотизм – общий закон, естественное состояние человеческих чувств.

Главные темы произведений чаадаева – судьба России и философия истории . Чаадаев развивает представление об истории как о создании в мире «Царства божия». Философ ищет ответы на вопросы: существуют ли общие законы развития человеческих сообществ? чем определяется единство истории человечества?

Основным условием развития культуры Чаадаев считает религию. Он выдвигает идею религиозного единения человечества и считает христианство источником истинной духовности и нравственности. Однако чаадаев резко противопоставлял католическую и православную церковь, отдавая предпочтение католицизму, который, по его мнению, обусловил превосходство западноевропейской культуры над отечественной. Он обвиняет православную церковь в сохранении крепостничества в россии, выражает протест против монархии, которая тоже опирается на православие. Россия характеризуется им как страна отсутствующих традиций, т.к. она не принадлежит ни Западу, ни Востоку. Однако именно в силу своей отсталости незрелости россия может избежать ошибок Европы. Освоив все ценное, что есть на Западе, Россия может стать центром религиозного синтеза и культурной жизни. Таким образом, он ставит задачу реализовать огромный, но еще не востребованный нравственный и интеллектуальный потенциал русского народа.

За идеи, высказанные Чаадаевым в его 1-м «Философическом письме», он был объявлен умалишенным и заключен в крепость. В своей работе «Апология сумасшедшего» он писал, что не может любить свою Родину с закрытыми глазами, с преклоненной головой и с закрытыми устами.

4. Западники и славянофилы: спор о путях развития России.

Идеи Чаадаева положили начало спору западников и славянофилов.

Западничество было представлено именами А.И. Герцена. Н.П. Огарева, Т.Н. Грановского и др.; западнических взглядов придерживались также В.Г. Белинский, Н.Г. Чернышевский, И.С. Тургенев.

Западничество в целом характеризуется европейской ориентацией мысли, интересом к западноевропейской философии, стремлением перевести Россию на пути европейской цивилизации. Западники были озабочены отставанием России от западной цивилизации в экономической, политической, культурной областях. Стремясь определить причины этого отставания, они обращались к изучению тенденций развития культуры Запада. Возможность для развития россии они видели в повторении пути Европы. Национальные традиции они рассматривали как проявление косности, культурного регресса; идею прогресса они связывали с развитием капиталистических отношений. Идеал личности для западников – независимый, рационально мыслящий человек-индивидуалист.

Славянофилы (П.В. Киреевский, А.С. Хомяков, К.С. Аксаков и др.) концентрировали свое внимание на национальном своеобразии русской культуры, отстаивали национально-самобытный путь россии во всемирной истории. Они не были противниками развития связей с другими странами в области промышленности, торговли, но политическую культуру Запада считали для России неприемлемой. Они идеализировали общинную форму организации жизнедеятельности общества, считая ее реализацией христианских принципов любви, добра, братства. По мнению славянофилов, в русском народе сохранилась духовная целостность, которая на Западе утрачена из-за поклонения рассудочности и эмпиризму. Духовность русского народа неотделима от религиозной веры. Источником русской веры явилось византийское православие, и, т.к. никто, кроме славян, не пошел по византийскому пути, то русский народ можно считать избранным. Основным принципом национального сознания и бытия русского народа они считали соборность . Термин «соборность» был введен А.С. Хомяковым. Идея соборности является центральной в его учении и обозначал свободное объединение людей на основе любви к Богу и друг к другу. В данной категории можно выделить социально-антропологический, гносеологический и нравственно-аксиологический аспекты. Соборность для А. С. Хомякова – это и склонность русского народа к общинной организации жизни, основанной на принципах взаимопомощи, это и гармония веры и разума в поиске истины, наконец, это идея сочетания единства и свободы людей в Церкви на основе их общей любви к абсолютным ценностям. Соборность, по мнению славянофилов, нашла свое выражение в общинном крестьянском земледелии. Православие и община составляют основу славянской души. Этому нет аналогов в мире, и поэтому путь развития русского народа не совпадает с общими тенденциями развития мировой цивилизации.

Говоря о русской философии, следует в первую очередь отметить ее неоднородность. На всем протяжении развития философской мысли в России встречается определенная корреляция с историей западноевропейской философии, и многие влияния западных философов обнаруживаются у отечественных мыслителей. Однако в российской мысли встречаются и совершенно самостоятельные, оригинальные идей, которые во многом определяют ее самобытность.

Крупнейший исследователь истории русской философии В.В. Зеньковский разделяет ее на следующие периоды:

1. ПРОЛОГ к русской философии:

а) до Петра Великого,

в) XVIII век.

2. Первый период - до возникновения систем (ХIХ век - до 70- ых

3. Второй период - возникновение систем (конец XIX века -

первые два десятилетия ХХ века).

4. Третий период - ХХ век (после 1917-го года).

К прологу он относит первые пробуждения духовной культуры в ее самоанализе. Это время в России, как и на Западе, было эпохой господства христианской идеологии, но в отличие от Западной Европы, Россия приняла совершенно иную точку зрения на пути развития религии как таковой. Знаменитый тезис «Москва – третий Рим» во многом определил все дальнейшие искания и находки русских философов. После падения вначале Западной, а затем и Восточной Римской империй, Русь воспринимается как последний оплот и прибежище истинной веры; ее сохранение становится главной задачей. Поэтому первые духовные открытия неразрывно связаны с уникальными российскими религиозными традициями. Собственно философии в этот момент еще не существует, в этом – основное отличие русской философской мысли от европейской. В Европе религиозное христианское сознание пришло на почву, подготовленную античными мыслителями, в России же христианство, напротив, служит истоком философской мысли.

Огромную роль в становлении ранней философии служит традиция, аналогов которой практически не было на Западе – старчество. Старцы не были ни высокопоставленными, ни избранными к служению на определенном поприще священниками, просто когда человек чувствовал в себе потребность духовного саморазвития, он удалялся даже не в монастыри, а в так называемые «пустыни», где проводил время в попытках мистического постижения Бога и мира. Неудивительно, поэтому, что в области гносеологии русская философия не создает никаких самостоятельных систем (наподобие кантовской или гегелевской), а следует по пути мистицизма. Но если в Европе, начиная уже с поздней патристики, а в особенности к концу Х в. мистицизм признается опасным для официальной доктрины и преследуется, то в России старчество пользуется авторитетом как у церковной, так и у светской власти, а наиболее выдающиеся старцы причисляются к лику святых, как это было, например, с Сергием Радонежским. Европейская католическая церковь опасалась потери власти священнослужителей, игравших роль посредников между человеком и Богом – мистическая традиция уничтожала необходимость в таком посредничестве. Папская церковь в лице инквизиции жестоко преследовала такие умонастроения как ереси. Примером могут послужить «Братья свободного духа», проповедовавшие познание через внутренний божественный свет («иллюминизм», по этому термину они также назывались иллюминатами).

Русское старчество направляло мистические порывы не на борьбу с официальной доктриной, а, напротив, на укрепление связей между церковью, государством и обществом.

В ХV111 в. в России происходит процесс секуляризации, т.е. относительного разграничения церкви и светского общества. Надо заметить, однако, что в отличие от Запада, где светские правители стремились к полной независимости от папского престола (английский король Яков 1 учредил даже для этого новую церковь – англиканскую – по уставу которой верховная власть в ней принадлежит именно монарху), в России этот процесс до 1917 г. так и не был завершен. Православная церковь и самодержавие шли рука об руку. Реформы Петра 1, стремящегося развернуть страну к западу, хотя и оказали влияние на появление новых философских школ, тем не менее, не смогли уничтожить древний сплав религиозной и философской традиции. Первый философ, которого можно считать таковым в полном смысле этого слова – Григорий Сковорода – представляет собой пример религиозного мыслителя, направившего духовный потенциал глубоко верующего человека на создание философской системы (с подобным мы сталкивались, говоря о произведениях отцов церкви).

В это же время очевидно прослеживается и другое направление духовной жизни России – проникновение в нее тех самых философских школ Запада. В первую очередь это касается произведений Вольтера и других просветителей; многие исследователи говорят о русском вольтерьянстве, подразумевая под этим определенное вольнодумство в отношении верховной власти и церкви. Екатерина 11, состоявшая в переписке с Вольтером, поначалу поощряла чтение его произведений, однако после Французской революции приказала уничтожить все его труды в России. В. Ключевский отмечает особенность российского восприятия Вольтера: «Потеряв своего Бога, заурядный русский вольтерьянец не просто уходил из Его храма как человек, ставший в нем лишним, но, подобно взбунтовавшемуся дворовому, норовил перед уходом набуянить, все перебить, исковеркать, перепачкать».

Влияние просветителей – как французских, так и немецких – прослеживается в книге А.Н. Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву», прочитав которую, Екатерина, по преданию, воскликнула: «Автор – бунтовщик, хуже Пугачева!». Радищев ставит проблему, которая будет долго оставаться основной во всей социальной философии России. Часто содержание его работы пытаются свести только к описанию тяжелого положения крестьянства и борьбе против крепостного права; это, безусловно, не соответствует действительности. Радищев рассматривает проблему гораздо шире, говоря о необходимости переустройства государства по принципам естественного права, т.е. фактически является проводником идей не только Вольтера, но и Руссо в России.

Х1Х в. отмечен появлением целого ряда школ и направлений – как подражательных, так и оригинальных. В первую очередь надо сказать о взрыве популярности Шеллинга – немецкого философа, принадлежащего к плеяде классиков-идеалистов. Идеи Шеллинга получают распространение у таких несхожих между собой философов, как Чаадаев, Одоевский, Велланский и др.

Помимо «университетского» пути распространения западной философии, следует отметить и влияние Отечественной войны 1812 г., в результате которой философская мысль второй трети Х1Х в. оказывается в первую очередь дискуссией западников и славянофилов.

Возможность непосредственно прикоснуться к жизни западного общества, которую многие получили в результате похода русской армии в Париж, в сочетании с популярностью Шеллинга (и других немецких философов – Канта, Фихте) привела к возникновению в 40-х годах Х1Х в. течения западников, предтечами которых можно считать Одоевского, Веневитинова, Чаадаева. В собственном смысле западники – Герцен, Огарев, Корш и др. – отстаивали необходимость социальных преобразований в России по образу и подобию наиболее развитых западных стран. Они видели в политическом укладе самодержавия и крепостничества источник всех проблем России того времени. Славянофилы же – Аксаков, Хомяков, Киреевский – видели его в реформах Петра, и призывали к возврату в патриархальное дореформенное общество. Русская община признавалась едва ли не воплощением Утопии Томаса Мора..

Последняя треть Х1Х – начало ХХ вв. характеризуются как появлением совершенно оригинальных философских систем, так и широким распространением марксизма, приведшим в конечном итоге к революции 1917 г. Марксисты – Плеханов, Ленин и др. – завершили развитие философии Маркса созданием пролетарского государства. После семнадцатого года вся официальная философия становится отражением господствующей идеологии. Знаменательным является высылка несогласных с этой доктриной философов – знаменитый «корабль философов» - в 1920 г. Представители немарксистской философии – Трубецкой, Соловьев, Франк, Лосский, Бердяев и др.- принадлежали к различным течениям, но можно выделить нечто общее, объединявшее их философские системы. Это в первую очередь идеи соборности и всеединства. Понятие соборности раскрывается уже в учениях славянофилов, у Хомякова оно выражает общий метафизический принцип устройства бытия, утверждающий силу любви как основу существования единого (в противоположность ассоциации – формальному собранию множества разрозненных элементов). Именно соборность должна быть основой общества, как это и было, по представлениям Хомякова и его последователей, в русской крестьянской общине. Понятие соборности, перенесенное в онтологию, дает представление о всеединстве: Вл. Соловьев выдвигает этот принцип как метафизическую общность Бога (абсолюта), бытия мира и бытия человека.

В ХХ в. русская философия в СССР представлена такими именами как В.И. Вернадский, А.Ф. Лосев, М. Мамардашвили, Э.В. Ильенков и многими другими. Находясь в общем русле марксистской идеологии, эти философы являлись, тем не менее, вполне самобытными мыслителями. Параллельно на Западе развивается эмигрантская философия, представленная И.П. Ильиным, П. Сорокиным и др.

РАЗДЕЛ 111. СИСТЕМАТИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯ.

13. Специфика русской философской мысли.

Русская философия насчитывает тысячу лет своего существования, десять веков - от десятого до двадцатого.

Развитие мировой философии представляет собой единый процесс, закономерности которого определяются ходом истории и связаны с выявлением новых проблем, требующих философского осмысления.

Историческое и культурное развитие России всегда отличалось непредсказуемостью, не укладывалось в традиционные схемы и образцы: очень часто долгие периоды упадка и застоя в ее истории сменялись периодами экономического, политического и культурного расцвета.

Это отражалось и на развитии философии.

О развитии русской социально-философской мысли . (статья С. Франка "Сущность и ведущие мотивы русской философии", напечатанная впервые в Германии в 1925 году.) :

Русская философия, это "сверхнаучное интуитивное учение и мировоззрение".

Поэтому русская философия - это и художественная литература, пронизанная глубоким философским восприятием жизни (Достоевский, Толстой, Тютчев, Гоголь), это и свободно написанная статья, посвященная философской теме,

Истина, может быть постигнута совершенно необязательно в "логических связях и благообразной систематичности".

Франк прямо говорил: "Философия истории и социальная философия... - вот главные темы русской философии".

Черты национального своеобразия русской философской мысли:

Интерес к обществу и человеку в нем органически присущ русской философии, более того, самой сущности народного мироощущения.

В русской философии не получили широкого развития ни абстрактно-логические построения, ни индивидуализм.

Очень важной отличительной чертой русской философии является выдвижение нравственной оценки людей, их деяний, а также событий, в том числе социальных и политических, на первый план.

Для русских мыслителей характерно то, что кроме понятия "истина", которое есть во всех языках, они пользуются и таким непереводимым словом, как "правда". В нем тайна и смысл национальной русской философии.

Русский мыслитель - всегда ищет "правду". Ведь "правда" - это не только истина, теоретически верный образ мира. "Правда" - это нравственные основания жизни, это духовная сущность бытия. "Правду" ищут не ради абстрактного познания, а ради того, чтобы "преобразить мир, очиститься и спастись".

Поиски "правды-истины" определяли и формы, в которые обличалась русская философская мысль. Это всегда спор, диалог. В них и рождалась "правда-истина". Действительно – нестяжатели и масоны, материалисты, Пушкин и Чаадаев, славянофилы и западники, марксисты и народники - спорам не было конца в русской социально- философской мысли.

Особенности русской философии

Главной особенностью русской философии является религиозно-мистический характер, переплетение и противостояние языческих и христианских истоков русской культуры.

Русская философия, в отличие от западноевропейской, не имела дохристианского периода и, следовательно, не могла опереться на культурное наследие античности. Она складывалась в языческих формах. (Ориентация на западную культуру определилась только с принятием Русью христианства).

Древнее языческое восхищение природой, привязанность к текущему материальному бытию соединились с христианским ощущением высшего (иного) мира, с желанием непосредственного единения с Богом.

Подобное наблюдалось и в понимании человека. Русский человек: с одной стороны, непосредственно принадлежит материальному бытию; с другой, непосредственно, духовно связан с Богом (укоренен в вечном, духовном бытии).

Сознание неизбежности смерти побуждало задуматься о “смысле” жизни, о важном и существенном в ней, о том, что будет “после смерти” или “после жизни”.

Русская Философия – это стремление человека, как разумного, мыслящего существа, преодолеть свою конечность, свою ограниченность и смертность, своё несовершенство, и постичь абсолютное, "божественное", совершенное, вечное и бесконечное.

В России, в отличие от передовых европейских стран, возникновение философии, свободной от религии, запоздало на 200-300 лет. Философия проникла в Российские учебные заведения только в XVII в., когда Запад уже располагал полнокровными философскими системами.

Обособление философии от религии и утверждение ее как теоретической науки началось в XVIII в., благодаря научным достижениям М. В. Ломоносова (1711-1765), основателя материалистической традиции в русской философии. Русская философия отделилась от религии в 1755 году, когда открылся Московский университет, где началось светское преподавание философии.

В качестве второй отличительной черты русской философии необходимо отметить специфику русского стиля философствования.

Христианство на Русь пришло из Византии в его восточном варианте, в форме православия. (В этом акте проявилось стремление сохранить определенную дистанцию от западной Европы, от её культурных и религиозных традиций).

В течение нескольких столетий Россию от западноевропейских стран отгораживала религиозная нетерпимость между западной и восточной церквами.

Углублению связей с Западом мешали также почти 300-летнее татаро- монгольское иго, его негативные последствия.

В результате русская мысль вплоть до XVII в. развивалась замкнуто.

В западной философии с XVII в. господствующим стал чисто рационалистический, «научный» метод изложения, достигший апофеоза у представителей немецкой классической философии.

В русской философии рационалистический метод никогда не был основным, более того, для многих мыслителей он представлялся ложным, не дающим возможности дойти до сути главных философских проблем.

В русской философии ведущим оказался эмоционально-образный, художественный стиль философствования, отдающий предпочтение ярким художественным образам, интуитивным прозрениям, а не строгим логическим рассуждениям.

Третья, особенность русской философии:

Русской философии больше присущи общинное сознание, соборность, "софийность" («"слово-мудрость" – дело»), что предполагает постановку вполне земных, человеческих вопросов.

В России не могла рассчитывать на успех философия, отрешенная от жизни, замкнутая в умозрительных конструкциях.

Поэтому именно в России – раньше, чем где бы то ни было, – философия подчинялась решению встававших перед обществом практических задач.

Сопоставление условий русской жизни с жизнью передовых европейских стран породило в нашей философии одну из самых острых проблем общественной мысли – взаимоотношений "Россия – Запад".

Противопоставление "Россия – Запад". Поиски русской философской мысли проходили в противоборстве двух напрвлений: 1) славянофилы , 2) западники . Славянофилы акцентировали внимание на самобытности русской мысли и связывали эту самобытность с неповторимым своеобразием русской духовной жизни. Западники выражали стремление вписать Россию в процесс развития Западной (европейской) культуры. Они считали, что поскольку Россия встала на путь развития позже других стран Европы, то должна учиться у Запада.

Русские философы настойчиво преодолевали "комплекс неполноценности" – ложное, убеждение о несамостоятельности русской философской мысли, отстаивали её самобытность.

Русская философия - не отдаленная страница далекого прошлого, которая уже поглощена потоком времени. Эта философия - живая мысль. Мы находим в сочинениях Иллариона Киевского, Ломоносова, славянофилов и западников, в философских исканиях Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого, в философско-исторической концепции Н. Я. Данилевского, в социально-философских взглядах И. А. Ильина, в философском творчестве Э. В. Ильенкова ответы на многие современные вопросы.

Философия – это то, что отличает человека от животного. Животные, не философствуют. Как и человек, они смертны, их представление о мире тоже несовершенно, но они не сознают этого. Они не сознают своего существования и своей конечности. Способность сознавать своё существование, свою конечность и своё несовершенство – основа и источник русской философии.